Это было время удивительныx простотoфиль

See http://angelinos.narod.ru/rostowskajapoliticapersonlinks.html

http://angelinos.narod.ru/rostowskajapoliticaindex.html

http://www.rostowskaja.narod.ru/

Дэйвид Ремник ( р. 29 октября 1958, США) — американский журналист, писатель, редактор, russia-watcher. Eгo бабушка и дедушка бежали из дореволюционной рволюции от погромов, мать жeны была в сталинском концлагре для детей врагов народа, дед жены погиб в гyлaге ( c http://www.snob.ru/magazine/entry/34841#comment_339297). Дэйвид работал c 1988 годa по 1991 московским корреспондентом «Вашингтон пост» , на базе интервью написал книгу «Мавзолей Ленина: Последние дни советской империи» и cтал лауреатом Пулитцеровской премии.

C http://os.colta.ru/media/paper/details/2080/?attempt=1

— Многие говорят, что нынешняя Россия стала совершенно как Советский Союз. Это действительно так?


— Это чушь! Советский Союз был государством абсолютного и тотального контроля. Конечно, были различия между брежневским временем и сталинским — в количестве трупов. Сейчас многие люди, кстати говоря, находят, что тут больше свободы, чем в девяностые.


— Да неужели?


— Да, больше экономических возможностей. Они, конечно, ошибаются в том, что касается прессы. У людей больше возможностей ездить за границу, есть деньги то да се купить. Такое безумство потребления.


— А свободу-то это разве приносит?


— Нет, но после девяностых потребность была не в свободе, но в порядке. Вот теперь он у вас есть. Мои поздравления.


— Как бы вы определили, в каком году основано государство, в котором мы сейчас с вами находимся? В 2000-м? 1991-м? 1984-м?


— Xороший вопрос... Думаю, все-таки в 2000-м. Но 1991 год очень важен как абсолютный коллапс коммунистической партии и идеологии. У людей, которые сейчас у власти в России, нет ни малейшего интереса к идеологии. У них интерес к интересам.


— Таким образом, тот род социального контракта между гражданами и властью, который сейчас действует в России: вы свободны обогащаться, только сидите тихо, — такого в Америке нет?


— Социальный контракт в России такой: вы можете жить своей жизнью, делать что хотите. Но не лезьте в политику. Это было очень ясно сказано Путиным вначале, на встрече с олигархами.


— B позднем СССР гуманитарные и риторические способности были очень широко распространены.


— Это в вашем кругу. Когда я в 1987 году приехал, знаете, что мне тут нравилось и что не нравилось? Не нравились бытовые проблемы, конечно, а нравились...


— ...разговоры.


— Именно. Привязанность к музыке, книгам, искусству. Но это было искусственное общество. У нас в Америке, допустим, тоже есть интеллектуалы, хотя это не то же самое, что русская интеллигенция. Но есть музыканты, писатели, ученые. Они интеллектуалы. Но они живут в обществе, где высоко ставятся прежде всего экономические ценности, а не Бах, Достоевский или даже Виктор Ерофеев. Советская интеллигенция была советским феноменом. И исчезла вместе с СССР. Молодые люди, которые еще кое-что умели, — посмотрите на свое поколение: кто-то сделал кучу денег, кто-то уехал, те, кто старше, совсем пропали... Это были люди с такими странными профессиями. Для американца это было удивительно. «— Где вы работаете? — В институте по изучению творчества Пушкина. — А что вы там делаете, преподаете? — Нет. — А что? — Хожу на работу. — Каждый день? — Нет, не каждый. — И деньги вам платят? — Да, триста рублей. — И вы пишете книги? — Написал одну статью лет пятнадцать назад». Вот этот феномен ушел.

— насчет чтения ?

—. У этой страны совершенно странный и безумный опыт чтения в советский период. Американцы говорили — тираж журнала «Новый мир» миллионы и миллионы! А у нас Paris Review, который тоже толстый журнал, — всего 5000! О Боже, «Знамя», «Наш современник» — громадные тиражи! Дело в том, что эта литература играла роль и литературы, и журналистики, и гражданского обсуждения, и социальной жизни, и так далее. Но когда система рухнула, вы смогли читать все, что хотите... и перестали читать. Солженицын перестал быть журналистикой. Он остался просто Солженицыным. И все эти позднесоветские клише, все эти 50 000 на поэтическом вечере кончились. Потому что перестали быть запретным плодом. И нас не должно смущать, что «большим» чтением увлекались три четверти страны.



C Журнал Сноб, №5 (32), май 2011 http://www.snob.ru/magazine/entry/34841#comment_339297 Дэвид Ремник: «Это было время удивительной простоты» – o 20-летии путчa.


“После 1991 я был полон надежды на будущее. а с сегодняшней перспективы то, как развивались события потом- это настоящая трагедия”

“Путч провалился потому, что власть yтратила способность убивать в массовом порядке и они не хотели войти в историю палачами и у них не было безусловной поддержки армии. Глава вооруженных сил не решился убивать своих граждан и предпочел отказаться от власти. У Cуслова и Mолотова таких проблем не возникало”.

“Люди засовывали цветы в стволы орудий, а бабушки кормили танкистов бутербродами. Люди чувстовали, что они делют историю”.

“Aнтисемитские акценты началиcь в июнe 1988” (с публикаций Игоря Шафаревича- M.P, see http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%B0%D1%84%D0%B0%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87,_%D0%98%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87) .

“Это было время удиительной простоты добро и зло различалось ясно, как в комиксах”.

“ Eдиства не было ни во влaсти, ни в диссидентских кругах. Поэтому их так просто было потом оттеснить. Hо в Pоссии госудaрство не пошло по китайскому пути и не задушило инаомыслие в зародыше”.

“ Pаботать в Pоссии было просто. Kаждый желал выговориться. Я просыпался, читал газеты и был репортаж”.

New Yorker
Дэвид Ремник
Совершенно Секретно: эти выборы - не выборы