Забытые жертвы октября 1993

Валерий Шевченко Забытые жертвы октября 1993 года -http://1993.sovnarkom.ru/KNIGI/Shevchenko_VA/Shevchenko_VA.doc

По данным прокуратуры за 1993 год в Москве обнаружено 848 неопознанных трупов . В начале ноября 1993 года выше упомянутый сотрудник ГУВД Андрей Осипов заявил следующее: «Сейчас в городе 898 неопознанных умерших. Это тема серьёзная. Моргов и трупохранилищ не хватает. Долго хранить тело нельзя. А это означает, что человек уходит в мир иной безымянным» .

По информации Л.Г. Прошкина приднестровцам удалось вывезти тела нескольких погибших на родину . Однако подавляющее большинство погибших оказалось в числе пропавших без вести. Несколько десятков женщин из Приднестровья после 4 октября выехали в Москву на поиски своих мужей .

Недалеко от Белого дома на дереве прикрепили список пропавших без вести . Приблизительно через месяц после трагических событий в редакции газеты «Правда» открыли «линию памяти». Звонили люди из Москвы, из других регионов России, из бывших союзных республик. Пытались что-нибудь узнать о своих одиноких друзьях, знакомых, соседях, дальних родственниках . На пресс-конференции 11 марта 1994 года В.П. Бирюлин заявил, что после публикаций в центральных газетах пришло много писем от людей, потерявших своих родных – жителей различных регионов. По данным Бирюлина на март 1994 года не менее 100 человек в Москве разыскивали своих родственников, пропавших без вести в те кровавые дни .

Некоторые родственники приходили в памятные места у Белого дома, оставляли там записки и плакатики с информацией о разыскиваемом человеке. Например, приходила женщина с плакатом: «Люди добрые! Пропал без вести мой сын Колебакин Вячеслав Геннадьевич, 1952 года рождения. 21 сентября [в день объявления президентского указа №1400] ушёл из дому и не вернулся» . На бетонную стену стадиона «Асмарал» приклеивали листочки с просьбами помочь в розыске: мать искала сына, жена – мужа, сестра – брата .

Многие родственники боялись обращаться в милицию. С.А. Бахтиярова в своей книге «Реквием» зафиксировала: «Слышала, близкие исчезнувших сходят с ума, но боятся подавать в розыск. Найдут и схватят!» Свидетельствует правозащитник В.В. Коган-Ясный: «И в семьях тех, кто погиб в те страшные сутки, но не попал в список из менее чем двухсот человек, нам по-прежнему будут говорить: «Только не пишите об этом, у нас ещё другие дети остались…» .

Родственники пропавших без вести в целях безопасности или, находясь в тяжелом психологическом состоянии, не обращались даже за получением материальной помощи. «Многие боятся к нам идти, - заявляли в общественно-политическом совете «Гражданское согласие», который предлагал по 500 тыс. рублей родственникам погибших, - ведь мы вынуждены спрашивать документы и записывать адреса и фамилии. А они не хотят оставаться в истории» .

30 сентября 1994 года на проходившей в Доме медиков научно-практической конференции «Год после путча» Е.В. Юрченко привёл документальные данные о гибели около 100 человек, чьи имена не значились в официальном списке погибших . «По моим оценкам, - говорил Юрченко, - минимальная документированная цифра – это 250 погибших, наиболее вероятная – 500-600 погибших» . Впрочем, другой источник утверждал, что по данным Юрченко на сентябрь 1994 года общее число погибших (доказан факт исчезновения и найдены свидетели гибели) составляло 829 человек .

В.В. Коган-Ясный свидетельствует: «Нам удалось выяснить несколько адресов во Владимирской, Новгородской и других областях, по которым проживали люди, уехавшие тогда к Белому дому. А потом они просто пропали» .

Например, по данным Юрченко и Когана-Ясного, из города Владимира на защиту Верховного Совета ездили 32 человека, четверо из них погибли, но, ни один не попал в официальный список убитых . Пропали без вести и несколько ребят из Алушты, приезжавшие защищать Дом Советов.

Комитетом памяти жертв трагических событий в Москве в сентябре-октябре 1993 года названы имена пяти человек, пропавших без вести – Ассабина Андрея Анатольевича, Кузьминского Олега Васильевича (информация требует подтверждения), Сороколетова Владимира Ивановича, Тарасова Василия Анатольевича, Трофимова Владимира Николаевича. Но ещё в октябре 1995 года Феликс Белелюбский со ссылкой на Комитет памяти опубликовал помимо уже названных Ассабина, Сороколетова, Трофимова и Тарасова имена следующих людей, пропавших без вести, которых тоже разыскивали их родные и близкие: Адаменко Михаила Фёдоровича, Алферова Павла Владимировича, Курашова Ахмета Зайнутдиновича из Махачкалы, военнослужащих Мартынова Андрея, Садыкова Вячеслава и Скворчевского Сергея . В то же время журналист Лилия Середина упомянула о двух без вести пропавших: Адаменко – ищет отец, Прохоров – ищет жена .

В 2003 году автор этих строк случайно узнал от коллеги по работе о судьбе двух жителей деревни Минино Угранского района Смоленской области. Воронов Николай Романович и Плешкевич Игорь Данилович поехали на защиту Верховного Совета и пропали без вести. Они были одинокие люди, и, естественно, их никто не искал.

В ноябре 2008 года мне рассказали о судьбе москвича, ветерана Великой Отечественной войны. Осенью 1993 года он находился на даче по Белорусскому направлению, в дни кровавой развязки поехал в Москву получать пенсию и пропал без вести. В милиции лишь развели руками.

Родственникам оставалось только догадываться, что с ним произошло. В сентябре 2009 года сообщили ещё о судьбах двух москвичей. Санитары Вячеслав Бобков и Андрей Инин пропали без вести в те кровавые дни.

Несмотря на то, что в основном погибли люди, не состоявшие ни в каких общественно-политических организациях, человеческие потери таких объединений, принимавших активное участие в осеннем противостоянии 1993 года, несомненно, были немалыми. Но, например, Союз офицеров С.Н. Терехова опубликовал имена десяти погибших участников Союза . Причём долгое время принимали подполковника Е.В. Погорелова из Пензенской области и подполковника А.Н. Погорелова за одно лицо. Потом выяснилось, что подполковник Е.В. Погорелов жив, а подполковник А.Н. Погорелов погиб.

Однако ещё в марте 1994 года в интервью газете «Гласность» Терехов, отвечая на вопрос о числе погибших участников Союза офицеров, заявил следующее: «Окончательной цифры ещё нет. Подсчёт продолжается. Выявлено уже несколько десятков погибших» . 19 марта того же года, выступая в актовом зале петербургского завода «Малахит», он подтвердил наличие у Союза офицеров списка погибших . Кроме того, существовал список погибших, в котором значилось 17 имён офицеров – защитников Дома Советов, в том числе кадровых, из Твери, Калининграда и других городов. Примечательно, что среди задержанных милицией в районе Белого дома вечером 4 октября оказалось немало военнослужащих .

Журналисты «НЕГ» обратились к офицерам МБ с вопросом о том, что, если число жертв больше, чем объявлено, почему же никого не разыскивают родственники? Офицеры предположили, что, возможно, многие из погибших – иногородние и военнослужащие .

В защите Дома Советов принимало участие Русское национальное единство. По весьма ценному свидетельству С.Т. Синявской, оборонять парламент пришли около 300 баркашовцев. По данным журналистов «МК» в Белом доме находились пять отрядов РНЕ: Красноярский, Томский и три московских . Официально объявлено о гибели двух участников РНЕ – заведующего отделом писем газеты «Русский порядок» Дмитрия Валерьевича Марченко и майора Анатолия Михайловича Сурского, который значится и в поминальном списке Союза офицеров. И тот и другой погибли при загадочных обстоятельствах 4 октября уже после того, как покинули горящее здание парламента. Но показания очевидцев говорят о том, что погибших было больше.

«Мне лично довелось увидеть трёх баркашовцев, застреленных при неудачном штурме «Останкино», - вспоминал Георгий Маринин. – Попытка дозвониться кому-либо домой оказалась бесполезной: два рядовых боевика РНЕ, телефонами которых я располагал, погибли» . «По приказу Руцкого и с благословения нашего вождя Баркашова мы рванули в «Останкино» брать телецентр, - рассказывал Владимир Иванович Пашутин. – Я потерял в этот вечер друга – на него наехал БТР. Не хочу называть фамилию – его жена до сих пор не знает, каким образом он погиб» . Ветеран-афганец Дмитрий Герасимов в статье, опубликованной ещё в конце 1993 года, приводил свидетельство сержанта Рижского ОМОНа Михаила Котова. «Выходил в толпе пленных, - вспоминал Котов, - но был без «камуфа», поэтому отделался тем, что получил прикладом в лицо. Остановившись на мгновение и вытерев кровь, вдруг увидел троих «баркашовцев», которых просто вырвали из толпы. Одного из них я знал. Это был Дима Егорычев. Их расстреляли у лестницы. Потом, когда произошла задержка в движении, я видел, как их тела волокли через двор» .

Защитники Верховного Совета из окон Дома Советов видели, как ранним вечером 4 октября на стадион «Асмарал» привели группу баркашовцев, молодых ребят, и расстреляли у бетонной стены. Сотрудник следственной группы Генеральной прокуратуры, который попросил не называть его имя, сообщил журналисту «Общей газеты», что «есть несколько свидетельств расстрела баркашовцев», в том числе и несколько очевидцев» . Лидер РНЕ чуть было не оказался на стадионе. Э.Ф. Володин видел, что А.П. Баркашов выходил через двадцатый подъезд Белого дома . Впрочем, другой очевидец
утверждал, что Баркашов выведен в 16 ч. через четырнадцатый подъезд . Вот как он сам вспоминал об этом: «Когда «Альфа» передала группу, с которой я выходил, омоновцам, те нас повели в сторону стадиона, где, как мы уже знали, проводились массовые расстрелы. Однако офицеры «Альфы» заметили это, вскинули автоматы и твёрдо сказали: отпустите людей. Нас отпустили» .

По разным данным потери РНЕ составили от 15 до 40 человек . Некоторые из них попали в организацию прямо из детских домов .

Понесла потери и Национально-республиканская партия России, чьи бойцы одними из первых пришли на защиту парламента. Руководители Московского регионального отделения партии Сергей Рыбников и Владимир Чижевский рассказали об этом в 1994 году в интервью журналисту газеты «Аль-Кодс», подчеркнув, что потери НРПР были минимальными .

Когда у Белого дома установили Крестовоздвиженскую часовню, туда стали приходить люди, в том числе от разных патриотических организаций. Они называли имена пропавших без вести, но, как правило, не оставляли обратных координат. Эти имена записывались по православной традиции (без фамилий и прочей информации). Всего в списке набралось около пятидесяти имён погибших и пропавших без вести. Список не сохранился.

Несколько подразделений казаков принимали участие в обороне Дома Советов. Один из казачьих командиров, подразделение которого приехало с Южного Урала, через несколько часов после обстрела здания подошёл к председателю Верховного Совета Р.И. Хасбулатову в фойе зала Совета Национальностей и сказал: «Спасайте всех, Руслан Имранович, у меня 17-летние ребята. Из 150 человек осталось пятеро». Доклад казака Хасбулатову слышал и капитан 3-го ранга Сергей Мозговой . Командир казачьей сотни В.И. Морозов через некоторое время после штурма Белого дома заявил, что из ста казаков его сотни живы 30 человек. О судьбе других казаков он не знал .

Во время штурма в Белом доме оставались разрозненные на несколько групп 135 милиционеров из Департамента охраны Верховного Совета. Большинство из них более или менее благополучно разными путями покинуло здание парламента . Но вызывает сомнения благополучный исход из Дома Советов некоторых милиционеров. Приведём свидетельство О.А. Лебедева: «В 1999 году, во время пикета у американского посольства по поводу развязанной США и НАТО бойни в Югославии, участники немного ругали милиционеров, а те так, между прочим, и скажи: «Зря ругаетесь на нас, мы обязаны защищать этих и других всяких, а вот в октябре 1993 года мы, порядка 400 московских милиционеров в различных званиях, пришли защищать ДВС, депутатов и их защитников. После штурма их отвели на стадион «Красная Пресня», а там взяли и расстреляли» .

Но в официальный список погибших не попали даже гражданские лица, выступившие с оружием в руках на стороне Б.Н. Ельцина. В списках «Гражданского согласия» значились как минимум восемь человек, которые пришли к Моссовету по призыву Е.Т. Гайдара, получили там оружие в обмен на паспорт и погибли .

В списке Комитета памяти жертв трагических событий в Москве в сентябре-октябре 1993 года три человека: Андрей Владимирович Барышев, Наталья Петровна Голубева, В.В. Гочаев – не значатся ни в списке Генпрокуратуры России 1994 года, ни в списке, составленном по материалам парламентских слушаний в 1995 году, ни в списке парламентской комиссии 1998 – 1999 годов.

Участники и очевидцы трагических событий свидетельствуют о гибели конкретных людей, чьи имена тоже не значатся в официальном списке жертв. Около Белого дома во время противостояния установили деревянный крест, у которого, сменяя друг друга, молились священники. По словам геолога Константина Скрипко, во время утренней атаки 4 октября за крестом возле костра сидел молодой человек – Георгий. Его срезал пулемётным огнём БТР . Немного позже на площади перед двадцатым подъездом прошили очередью Алексея из Тулы . Во время танкового обстрела Дома Советов погиб товарищ Михаила Котова «афганец» Павел Спиридонов .

К.Н. Илюмжинов у коммерческого киоска рядом с Белым домом видел трупы четверых погибших, предположительно из одной семьи. Среди них находилось и тело ребёнка . Выступая 18 октября 2008 года в эфире радиостанции «Эхо Москвы», один из руководителей общества «Мемориал» А.В. Черкасов назвал имя ещё одного погибшего - Горбатова Ильи Борисовича. Его тело от здания парламента до Садового кольца донесли санитары-добровольцы.

Первое время считалось, что утром 4 октября у Дома Советов погиб иерей Виктор (Заика) из города Сумы. Но, слава Богу, отец Виктор с Украины остался жив. Через несколько месяцев он пришёл в редакцию газеты «Завтра» и рассказал о себе .

Всё было бы хорошо… Но есть непосредственные свидетели расстрела священника у Белого дома. Вспоминает депутат Верховного совета А.М. Леонтьев: «Когда казаков начали расстреливать в упор, навстречу БТР выбежал священник отец Виктор с иконой в руках, подняв её высоко над головой, и начал кричать: «Изверги! Изверги! Прекратите убийство». Пытался остановить БТР, но крупнокалиберный пулемёт прошил его насквозь, и он упал замертво» . Вот что рассказал ветеран Великой Отечественной войны Алексей Сидорович Дядченко: «Среди нас был священник, наивная душа, который, пытаясь остановить кровопролитие, выбежал навстречу бэтээрам, подняв икону над головой. Его убили, расстреляв из пулемёта» . Свидетелями гибели какого священника стали А.М. Леонтьев и А.С. Дядченко? К сожалению, пока на этот вопрос нет ответа.

Мне удалось поговорить с жителем одного из домов, примыкающих к стадиону «Красная Пресня». Он рассказал, что утром 5 октября перетаскивал трупы на Дружинниковской улице. Среди погибших оказалось и тело расстрелянного священника.